ГЛАВА XVII
О том, что случилось в Южной Руси по смерти Романа Великого и в Северной по смерти Всеволода Великого
В 1205 году Роман Галицкий пошел на ляхов и взял у них два города; но когда стоял он над Вислою и отъехал с малою дружиною от своего полку, ляхи напали на него и убили. Галичане целовали крест сыну его Даниилу. Но скоро наступила здесь большая смута и войны беспрестанные. Рюрик свергнул с себя монашество и вместе с Ольговичами и половцами приходил добывать Галича; вдова Романа с двумя малолетними сыновьями -- Даниилом н Васильком -- принуждена была бежать в Венгрию; Галич достался двум Ольговичам, сыновьям Игоря Северского, Владимиру и Роману: Владимир сел в Галиче, Роман в Звенигороде. Оба Игоревича согласились перебить бояр галицких и перебили их человек с 500, а другие разбегались. Трое из них Владислав, Судислав и Филипп ушли в Венгрию и просили тамошнего короля: "Дай нам отчича галицкого Даниила, пойдем с ним и возьмем Галич от Игоревичей". Король с великою любовью послал войско в силе тяжкой; когда оно пришло под Перемышль, то Владислав подъехал к городу и сказал жителям: "Братья! что вы смущаетесь? не Игоревичи ли перебили отцов ваших и братьев, именье ваше разграбили, дочерей ваших отдали за рабов ваших,-- пришельцы владеют вашими отчинами? и за таких-то князей хотите душу свою положить?" Перемышльцы тронулись его словами и сдали город. Князь Владимир убежал из Галича, другие братья его -- Роман, Святослав и Ростислав -- попались в плен. Тогда бояре волынские и галицкие и воеводы венгерские посадили князя Даниила на столе отца его Романа. Пленных же князей венгры хотели вести к королю своему, но галичане умоляли, чтобы дали им их повесить из мести; венгры за большие дары исполнили их просьбу, и князья были повешены. Даниил стал княжить, но он был еще очень молод; мать его хотела управлять за него, но бояре выгнали ее, из них главным был Владислав. Король венгерский привел опять в Галич вдову Романа; боярин Владислав был отведен пленником в Венгрию; но братья его бежали в Пересопницу и вооружили тамошнего князя Мстислава против Романова семейства; оно должно было опять бежать в Венгрию. Король снова вооружился; но мятеж помешал ему идти к Галичу; туда явился выпущенный им на свободу боярин Владислав и стал княжить. Тогда Лешко, король польский, послал сказать Андрею, королю венгерскому: "Не хорошо боярину княжить в Галиче; но возьми лучше дочь мою за сына своего Коломана и посади его в Галиче". Андрею полюбился этот совет: он исполнил его и посадил сына Коломана в Галиче, а Лешку Польскому отдал Перемышль; но скоро опять отнял. Тогда Лешко, раздосадованный таким позором, послал сказать Мстиславу Мстиславичу, князю Новгородскому {}: "Ты мне, брат, поди и сядь в Галиче",-- Мстислав пошел на Галич и сел там, выдав дочь свою Анну за Даниила Романовича.
В 1212 году умер великий князь Всеволод, княжив в Суздальской земле тридцать семь лет; перед смертию он вызывал из Ростова старшего сына своего Константина, Желая передать ему стольный город Владимир вместе с великим княжением; но Константин не пошел во Владимир к отцу, а послал сказать ему: "Любезный батюшка! дай мне старый, начальный город Ростов и к нему Владимир". Великий князь послал к нему во второй раз звать к себе; тот не пошел; Всеволод послал к нему в третий раз; Константин не пошел и в третий, а все толковал: "Дай мне и Владимир к Ростову". Всеволод рассердился, и созвал собор, и объявил великим князем по себе второго сына своего Юрия, дал ему Владимир, со всеми людьми, укрепил к нему всех крестьян целованием и поручил ему младших братьев. Константин сильно рассердился за это на Юрия. В год смерти Всеволодовой Юрий вместе с братом Ярославом приходили на Константина к Ростову, но помирились и разошлись по домам; на следующий год приходили в другой раз к Ростову и в другой раз помирились с Константином и урядились с ним о волостях.
В 1214 году Всеволод Чермный, князь Черниговский, сын Святославов, правнук Олегов, выгнал внуков Ростиславовых из Руси, говоря: "Братьев моих двоих князей повесили вы в Галиче как злодеев и положили позор на всех нас; так нет же вам части в Русской земле",-- тогда Ростиславовы внуки послали сказать Мстиславу Мстиславичу в Новгород: "Не дает нам Всеволод Святославич части в Русской земле; поди, поищем своей отчины". Мстислав созвал вече "Куда, князь, посмотришь, туда мы бросимся головами своими". Вот и пошел князь Мстислав с новгородцами в Киев; но как дошли они до Смоленска, случись ссора у новгородцев с смольнянами; новгородцы убили одного смольнянина и не захотели идти дальше за своим князем. Мстислав стал звать их на вече, они и на вече не пошли. Тогда князь простился с ними со всеми, поклонился и пошёл. Новгородцы собрали особое вече, посадник Твердислав начал говорить: "Братья! как трудились наши деды и отцы за Русскую землю, так и мы пойдем по своем князе". Новгородцы послушались Твердислава, тронулись из Смоленска, догнали Мстислава и начали воевать по Днепру города Черниговские. Всеволод выбежал из Киева за Днепр, Мстислав вошел туда с братьями и новгородцами; киевляне поклонились им и посадили в Киеве Мстислава Романовича, внука Ростиславова. После этого Мстислав пошел из Киева к Чернигову, стоял под ним 12 дней, взял мир и дары, и возвратились все в Новгород по добру и по здорову.
В 1215 году собрался опять Мстислав на юг; он созвал вече на Ярославовом дворе и сказал новгородцам: "Есть у меня дела в Руси, а вы вольны в князьях". Новгородцы долго думали, наконец послали за Ярославом Всеволодичем, внуком Юрия Долгорукого. Ярослав приехал к ним; но в том же году ушел в Торжок и сел там. Осенью случилась большая беда: мороз побил весь хлеб по волости, а на Торжке все было цело. Тогда князь Ярослав не пустил в Новгород из Торжка ни воза; новгородцы отправили за ним послов; он их задержал. А между тем в Новгороде зло все росло более и более: кадь ржи покупали по десяти гривен, а овса по три гривны, а репы воз по две гривны; люди ели сосновую кору, лист липовый, мох. Ох горе тогда было, братья! отцы отдавали детей в рабы; поставили скудельницу46 и наметали полну. О горе, горе было тогда! по торгу трупы, по улицам трупы, по полю трупы; не могли псы переесть людей; а вожаке померли, остаток разбрелся; итак, по грехам нашим, разошлась наша волость и наш город.
Новгородцы, оставшиеся в живых, послали посадника Юрия Ивановича с иными мужами по князя; он и тех задержал в Торжке, а в Новгород прислал Ивора и Чапоноса, вывел княгиню свою к себе, дочь Мстиславову. Наконец новгородцы послали к нему с последнею речью: "Ступай в свою отчину, к святой Софии, а не хочешь идти, так скажи",-- Ярослав и тех послов не отпустил назад да еще купцов всех новгородских захватил, и была в Новгороде печаль и вопль. Тогда Мстислав, узнав обо всех этих бедах, приехал в Новгород, схватил Хота Григорьича, наместника Ярославрва, поковал всех его дворян, въехал на Ярославов двор, целовал честной крест и сказал новгородцам: "Либо отыщу людей новгородских и волости их, либо головою повалю за Новгород". Ярослав, узнав о приезде Мстислава, велел засечь47 послал к Ярославу в Торжок попа Юрия с такими словами: "Сын! кланяюсь тебе: мужей моих и купцов пусти, сам с Торжка выди и со мною помирись". Князю Ярославу не полюбились эти слова; он отпустил попа без мира, а новгородцев всех послал в оковах, по своим городам, товары и лошадей их роздал, а было у него новгородцев больше 2000. В самом Новгороде оставалось людей мало: лучшие мужи были задержаны Ярославом, меньшие разошлись, а иные померли голодом. Несмотря на то, Мстислав созвал вече и сказал: "Пойдем поищем мужей своих, вашей братьи и волости своей; да не будет Торжок Новгородом, ни Новгород Торжком, но где святая София, тут и Новгород; и в силе бог, да и в мале бог и правда".
Гаврила Милятинич с женами и детьми. Соединившись на Волге с Владимиром Рюриковичем и смольнянами, Мстислав послал в Торжок к Ярославу за миром; Ярослав отвечал: "Мира не хочу, если пошли, так ступайте, на одного из вас придется по сту наших". Князья сказали тогда между собою: "Ты, Ярослав, с плотью, а мы с крестом честным". Тогда новгородцы сказали князьям: "Пойдем мы к Торжку"; князья отвечали: "Если пойдем к Торжку, то попустошим волость Новгородскую". И пошли к Твери, начали брать седа и жечь, а об Ярославе не было вести, в Торжке ли он или в Твери. Когда он узнал, что неприятель берет села, то выехал из Торжка в Тверь, забрав с собою старших бояр и новгородцев, а молодых по выбору. Мстислав отправил посла к князю Константину Всеволодичу в Ростов, а сам с новгородцами пошел воевать по Волге, и пожгли все Поволжье. Тут встретил их воевода Еремей от князя Константина из Ростова и сказал: "Князь Константин кланяется вам, и велел сказать: обрадовался я приходу вашему, вот вам от меня в помощь 500 человек; да пришлите ко мне шурина моего Всеволода с полным наказом". Всеволода отрядили со многими ратными людьми и послали к князю Константину, а сами пошли по Волге вниз; здесь бросили возы, сели на коней и пошли к Переяславлю.
Апреля 9, в Светлое воскресенье, встретились они с Константином Ростовским; и была большая радость: князья целовали крест стоять за одно. На Фоминой неделе48 попался им в плен человек, который объявил, что князя Ярослава нет в Переяславле, пошел к князю Юрию с полками, а князь Юрий Всеволодич, с братьями Святославом и Владимиром, вышел из Владимира. У них были сильные полки, вся сила Суздальской земли, потому что всех погнали. Страшное и дивное чудо было! пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата, рабы на господина, господин на рабов. Князь Ярослав и Юрий с братьею стали на реке Кзе, князь Мстислав и Владимир с новгородцами поставили свои полки близ Юрьева; а князь Константин далеко стал с своими полками, на реке Липице. Мстислав, Константин и Владимир послали сотского Лариона сказать князю Юрию: "Кланяемся тебе, нам нет с тобою обиды, обида нам с Ярославом". Юрий отвечал: "Мы одно с братом Ярославом". Тогда они послали сказать Ярославу: "Отпусти новгородцев и новоторжцев; что захватил волостей Новгородских, отдай назад, помирись с нами, целуй к нам крест и крови не проливай". Ярослав отвечал: "Мира не хочу, новгородцев и новоторжцев не отпускаю; вы далеко шли и вышли, как рыба на сухо". Ларион пересказал ту речь князьям. Они опять послали к обоим князьям с последнею речью: "Мы пришли, братья Юрий и Ярослав, не на кровопролитие, дай бог нам управиться без крови; мы ведь все одного племени, дадим старшинство князю Константину, посадите его во Владимире, а вам вся земля Суздальская". Князь Юрий отвечал: "Скажи братьи моей, князьям Мстиславу и Владимиру: сами пришли сюда, так теперь и ступайте куда хотите; а брату князю Константину молви: перемоги нас, и тебе вся земля". Так князья Юрий и Ярослав вознеслись славою: видя у себя силу великую, не приняли мира и начали пировать в шатре с своими боярами. Один боярин сказал: "Заключите-ка мир, князья Юрий и Ярослав: меньшие братья в вашей воле; по-моему лучше бы мир заключить и дать старшинство князю Константину; Ростиславово племя все князья мудрые и храбрые, и мужи их, новгородцы и смольняне, смелые на бою, Мстислава же Мстиславича и сами знаете в том племени, что дана ему от бога храбрость выше всех; подумайте-ка, господа". Не люба была речь эта князю Юрию и Ярославу. Тут другой боярин сказал: "Князья Юрий и Ярослав! Не было того ни при прадедах, ни при деде, ни при отце вашем, чтобы кто-нибудь вошел ратью в сильную землю Суздальскую и вышел цел; хотя бы и вся Русская земля, и Галицкая, и Киевская, и Смоленская и Черниговская, и Новгородская и Рязанская встали на нас, то не успеть им против нашей силы; а эти-то полки--право, закидаем их седлами". Полюбилась эта речь князю Ярославу; он созвал бояр своих и начал им говорить: "Придет обоз вражий в наши руки, то вам будут кони, брони, платье; и возьмет кто человека живого, тот сам будет убит; если и золотом шито будет оплечье {}, убивай, не оставим ни одного живого; если кто убежит из полку и попадется в плен, тех будем вешать или распинать; а о князьях, когда попадутся в наши руки, после подумаем".
Отпустивши бояр, вошли князья в шатер одни и стали делить города; князь Юрий сказал: "Мне, брат князь Ярослав, земля Владимирская и Ростовская, а тебе Новгород, Смоленск брату нашему Святославу, Киев отдай Черниговским князьям, а Галич нам же"; и целовали крест между собою, и написали грамоты: грамоты эти, после победы, взяли смольняне в стане Ярославовом и отдали своим князьям. Князья Юрий и Ярослав, поделивши все города русские и надеясь на свою великую силу, начали звать к Липицам на бой. Мстислав и Владимир призвали князя Константина и, думавши с ним много, привели его ко кресту, что не будет от него перевета, после чего двинулись в ночь. На другой день утром пришли они к Липицам, куда их звали на бой; есть там гора, слывет Авдова: тут поставили князья Юрий и Ярослав свои полки; а князья Мстислав, Владимир, Константин и Всеволод поставили полки свои на другой горе, что слывет Юрьева гора, посреди нее течет ручей, имя ему Тунег. Ставши на Юрьевой горе, князья послали к Юрию троих мужей мира просить: "А не дадите мира, так отступите дальше, на ровное место, а мы на вашу сторону пойдем; или мы отступим на Липицы, а вы пойдете на наше место". Князь Юрий отвечал: "Мира не беру и не отступаю; пошли через землю, то чего вам стоит перейти эту дебрь". Юрий надеялся на твердость места: оно было плетнем оплетено и колья насованы, на случай если бы ударили на них в
"Братья! если пойдем мимо их, то возьмут нас в тыл, да притом же мои люди не охотники до бою, того и смотри что разойдутся по городам". Князь Мстислав отвечал ему на это: "Гора нам не поможет, гора нас и не победит; так пойдем к ним, в надежде на крест честной и на правду". Начали ставить полки: Владимир Смоленский поставил полки свои с края, а подле него стал Мстислав и Всеволод с новгородцами и Владимир Псковский с псковитянами, а подле Владимира стал Константин с ростовцами. Ярослав же стал с своими полками муромскими и с городчанами и с бронниками против Владимира и смольнян, а Юрий стал против Мстислава и новгородцев со всею землею Суздальскою, а меньшие братья его стали против князя Константина. Мстислав и Владимир начали укреплять новгородцев и смольнян: "Братья! вошли мы в землю сильную: так в надежде на бога станем крепко, не будем озираться назад, побегши не уйти; позабудем, братья, домы, жен и детей; кому не умирать? кто хочет, пусть сражается пеш, а кто хочет на конях". Новгородцы отвечали: "Не хотим помирать на конях: будем биться пеши, как бились отцы наши!" Князь Мстислав был рад тому, и новгородцы, сойдя с коней, скинув сапоги и платье, поскакали босиком; за ними бросились смольняне, так же пешком, за смольнянами отрядил князь Владимир Ивора Михайловича с полком, а сами князья и все воеводы поехали за ними на конях. Когда полк Иворов вступил в дебрь, то под Ивором споткнулся конь; а пешие ратники, не дожидаясь Ивора, ударили на пешцев Ярославовых с страшным криком; те побежали, новгородцы и смольняне за ними, начали их бить и подсекли стяг Ярославов; тут настиг их Ивор, с которым досеклись до другого стяга Ярославова, а князья все еще не приезжали. Мстислав, видя удаль своих, сказал братьям: "Не дай бог выдать добрых людей" -- и ударил с своим полком сквозь своих же пешцев; за ним последовали и другие князья. Трижды проехал Мстислав сквозь полки Юрьевы и Ярославовы, секучи людей, также и князь Владимир, и досеклись наконец до обоза. Князья Юрий и Ярослав, видя, что их люди жнутся, как колосья на ниве, побежали с меньшею братьею и с муромскими князьями. Тогда князь Мстислав закричал: "Братья новгородцы! не останавливайтесь при обозе, не покидайте битвы: вернутся -- изметут они нас". Новгородцы-то бились не из корысти, но смольняне напали на обоз и сдирали мертвых, а о битве им и дела не было. Велик промысел божий! на том побоище пало только 5 человек новгородцев да один смольнянин, а то все сохранены были силою честного креста и правдою. Людей же Юрьевых и Ярославо-вых было избито бесчисленное множество, взято же в плен было только 60 человек. Было у князя Юрья 13 стягов, труб и бубнов 60; говорили и про Ярослава, будто у него было 17 стягов да труб и бубнов сорок. Убитых всех считали 9233 человека. Крик живых, не до смерти убитых, и вытье раненых были слышны в Юрьеве городе и около Юрьева; много перетонуло в реке во время бегства, иные раненые, забредши неведомо куда, померли, живые же побежали одни к Владимиру, другие к Переяславлю, иные в Юрьев. Князь Юрий стоял против Константина; увидя, что Ярославов полк побежал, побежал и он во Владимир, куда прискакал оттуда, на четвертом коне, а трех загнал; прискакал он в одной сорочке, без седла.
Во Владимире оставался народ все не ратный: попы, чернецы, жены да дети; увидав, что кто-то скачет к городу, они обрадовались, думая, что гонец от князя; они говорили друг другу: "Наши одолевают!" И вот прискакал князь Юрий один; начал он ездить около города, крича: "Твердите город!" В народе началось смятение, вместо веселья послышался плач; к вечеру и в ночь стали прибегать ратники, иной ранен, другой наг.
"Братья владимирцы! затворимся в городе, авось отобьемся от них". Люди отвечали: "Князь Юрий! с кем нам затвориться-то? братья наши избиты, а иные в плену, а остальные прибежали без оружия, с кем нам стать?" Юрий сказал: "Все это я сам знаю; только не выдайте меня брату князю Константину, ни Владимиру, ни Мстиславу, чтобы мне выйти по своей воле из города". Они обещались ему. Ярослав также прибежал один в Переяславль на пятом коне, а четырех загнал и затворился в городе. Не довольно ему было первого зла, не насытился крови человеческой, избив в Новгороде столько людей, и в Торжке, и на Волоке; но и тут, прибежав в Переяславль, перехватал новгородцев и смольнян, которые для торговли зашли в землю его, и велел их пометать в погреба, а иных засадил в тесную избу, где 150 из них задохлось; смольнян запер 15 человек; те все живы остались. Князья же милостивое племя Ростиславово и до христиан доброе, целый тот день стояли на побоище; а если бы захотели гнаться за неприятелем, то Юрию и Ярославу не уйти бы, и город Владимир захватили бы врасплох; но Мстислав с братьею пришли тихо ко Владимиру и, объехав его, стали думать, откуда бы взять. В ночь загорелся в городе княжий двор: новгородцы хотели было лезть на стены, да князь Мстислав им не дал; во вторник, на ночь, загорелся город и горел до света: смольняне просились тогда взять город, но князь Владимир не пустил их. Наконец Юрий выслал к князьям с челобитьем. "Не приступайте нынче к городу, завтра выйду из него вон". И в самом деле, на другой день выехал князь Юрий с двумя братьями, поклонился князьям Мстиславу и Владимиру и сказал: "Братья! вам челом бью, вам дать мне жизнь и хлебом накормить; а брат мой Константин в вашей воле". Тут он подал им богатые дары и получил мир. Мстислав и Владимир порешили так: князю Константину отдали Владимир, а Юрию Радилов-Городец.
приговаривая: "Суди бог брату моему, князю Ярославу, что довел меня до этого",-- и пошел из Владимира в Городец. Князь же Константин поехал во Владимир, и был встречен за городом всем священническим чином и всеми людьми; он одарил в тот день князей и бояр богатыми дарами, а владимирцев привел к присяге. Но князь Ярослав, еще дыша злобою и гневом, не покорялся, затворился в Переяславле и хотел там отсидеться; князья решились идти к этому городу. Услыхав об этом, Ярослав испугался и начал высылать людей, умоляя о мире. Во вторник утром приехал он к князю Константину, ударил ему челом и сказал: "Господин! я в твоей воле, не выдай меня тестю моему князю Мстиславу, ни Владимиру, а сам, брат, накорми меня хлебом". Князь Константин помирил Мстислава с Ярославом. Мстислав, не доходя до города, взял дары и послал привесть к себе дочь, княгиню Ярославову, и что осталось живых новгородцев. Ярослав много раз присылал ко Мстиславу, прося княгини своей назад, но Мстислав не пустил к нему дочери. Наконец князья разошлись: Константин во Владимир, Мстислав в Новгород, Владимир в Смоленск, а другой Владимир в Псков, победив сильные полки, взявши свою честь и славу.
47. "... засечь все пути..." -- преградить все пути.